Светские беседы

Римская империя: когда её не стало…

Подробности

Создано 28.05.2013 18:30

Просмотров: 5263

СТОИТ ЛИ РОССИИ «ВСТУПАТЬ В ВОЙНУ» ЗА «РИМСКОЕ НАСЛЕДСТВО»?

560 лет назад, 29 мая 1453 года, под натиском турок пал Константинополь – государство ромеев прекратило свое существование…

«Какое-какое государство?» – Переспросит любопытствующий читатель.

А и впрямь, какое?

Нет, кто такие ромеи, конечно, понятно: ромеи, сиречь римляне, – именно таковыми считали себя греки-византийцы до самого конца своей государственности (такой вот ментальный парадокс, знаете ли)… Однако на каком основании? Да и что такое эта самая Византия?

Нет, с Византией опять же всё понятно: Византия, сиречь Византийская империя, – восточная часть некогда единой (хотя и постоянно делимой в силу разных обстоятельств) Римской империи. Названа так по наименованию древнего города Визáнтия, на месте которого по приказу императора Константина к 330 году был построен Константинополь – новая столица империи… Однако названа кем? Да уж, конечно, не византийцами! Они-то до самого злосчастного 29 мая считали себя жителями «той самой» единственной и неповторимой Римской империи.

Термин «Византия», как известно, был введен в научный оборот немецким историком Иеронимом Вольфом (1516 – 1580), автором труда «Корпус истории Византии».

Да, но введен зачем?..

По мнению известного российского культуролога Вадима Кожинова (1930 – 2001) – см. его «Историю Руси и русского слова», – именно затем, чтобы даже на таком историко-идеологическом уровне устранить неудобную соперницу Запада – Восточную (а на самом деле «ту самую» единственную) Римскую империю, поскольку Запад считал (до сих пор считает?) себя единственным наследником Рима.

О том, какое государство перестало существовать 29 мая 1453 года, и кто же теперь является наследником Римской империи, мы беседуем с историками-античниками Владимиром Дряхловым и Владимиром Коршунковым.

Антон Касков: Владимир Николаевич, Владимир Анатольевич, так всё же, когда пала Римская империя – в 476 или в 1453 году?

Владимир Николаевич Дряхлов: Питер Хизер, историк из Оксфорда, в своей книге «Падение Римской империи» (ее перевели на русский в 2010) проводит ту мысль, что и после 395 года (год разделения Римской империи на западную и восточную части) империя оставалась единой, просто у нее было два правителя. В сущности, ничего нового не произошло, управление империей подвергалось разделению и прежде (бывало у нее и по четыре императора). Однако едиными оставались монета, законы, армия, система управления. А что касается 476 года, то имело место лишь падение власти императора на западе. Империя уменьшилась в размерах, но она осталась на политической карте мира… Остался и император Римской империи на востоке, и варварские короли признали себя его наместниками в Италии, в Галлии, в Испании…

Владимир Анатольевич Коршунков: Так часто бывает – то, что для современников не кажется серьезным изменением, потом, через много веков, историки провозглашают важным хронологическим рубежом, как, например, тот же 476 год начал считается рубежом античности и средневековья.

Понимаете, мы в любом случае должны использовать какую-то периодизацию, но мы понимаем, что эта периодизация условна, и хороший школьный учитель всегда попытается объяснить это своим ученикам.

Антон Касков: И всё-таки так ли уж неправ Вадим Кожинов, сильно встревоженный относительно «узурпации» Западом всей полноты прав на Римскую империю? Исторические, в том числе и школьные, сведения о 476 годе хотя бы дают такое словосочетание «Римская империя», когда же говорится о 1453-м, то и словосочетание такое не упоминается, речь идет словно о каком-то ином государстве...

То есть, если я правильно понимаю логику Вадима Кожинова, имеет место попытка приравнять всю Римскую империю к ее западной части, не принимая в расчет восточную.

Владимир Дряхлов: Чтобы понять, каким будет ответ на этот вопрос, следует копнуть несколько глубже. То есть, раз уж мы говорим о падении Римской империи, давайте тогда сначала определимся, а что же следует понимать под империей? Собственно говоря, падение чего произошло?

Классическая данность заключается в том, что Римская империя есть не что иное, как союз императора с провинциями и муниципиями. Таким образом, под падением Римской империи как раз и следует понимать падение этого союза. И действительно, после 476 года – после падения Западной Римской империи – в Европе осталось и рабовладение, и позднеантичный город, и позднеантичная культура, и христианство, зародившееся в рамках античного мира, – а вот та модель управления, которая создала сложное бюрократическое государство, как раз и пала. Поэтому падение Римской империи – это падение определенной системы управления. Оно охватило и Византию, – точнее, пока еще восточную половину Римской империи.

Владимир Коршунков: Да, но Византия воспрянет, а Западная Римская империя всё-таки сильно трансформировалась. Она возродится – около 800 года, когда Карл Великий, император франков, воссоздаст Римскую империю, да и потом она будет возрождаться неоднократно.

Антон Касков: А именно возродится, или это будет какое-то качественно иное государственное образование?

Владимир Коршунков: По мнению большинства историков, Римская империя как появилась на рубеже нашей эры, так и оставалась, так сказать, нормативной империей до самого позднего времени, то есть века до XVIII – XIX. Даже несмотря на то, что ее в Х веке создали германцы в образе Священной Римской империи – империи, как они говорили, «германской нации». Тем не менее, это была империя Римская, и потому германские императоры так упорно рвались через Швейцарию, через Альпы туда, в Италию, поскольку раз уж империя называется Римской, то Рим обязательно должен находиться в пределах ее границ... Это, безусловно, интересный пример того, как некая ментальная модель может воздействовать на геополитику... Но согласно такой логике, империя только одна – Римская, даже если она на Севере.

Антон Касков: Можно ли утверждать, что эта ментальная модель до сих пор довлеет над европейским сообществом, найдя воплощение в образе Евросоюза?

Владимир Дряхлов: Любопытная деталь – в Евросоюзе одной из престижнейших премий является Премия (и медаль) Карла Великого за вклад в объединение Европы…

Владимир Коршунков: Но всё-таки Карла Великого, а не императора Августа, то есть не имени основателя Римской империи, той самой, нормативной, а имени ее воссоздателя… 

Кроме того, Евросоюз не ограничивается Германией, Францией и Италией, которые образовались из империи Карла Великого. Скажем, куда в таком случае «пропадает» Испания? Даже сейчас Испания – значительное государство, а уж какой она была несколько веков назад! А куда «пропадает» Великобритания?..

А вообще, разбор «ментальных моделей» – это не очень конструктивное занятие. Ступив на эту почву, мы рискуем уйти в область абстрактно-оценочных суждений… Стóит ли?

Антон Касков: Ну что ж, остается еще Византия. Хотелось бы понять, насколько точен сам термин «Византия», и насколько он нужен?

Владимир Коршунков (смеётся): А, это Вы всё еще о том, что злые западные люди нарочно обозвали Римскую империю Византией, чтобы звучало уничижительно?

Антон Касков: Ну и об этом тоже…

Владимир Дряхлов: Я бы не стал искать тут какой-то злой умысел. В конце концов, сама история этого государства – Византии – свидетельствует о его серьезнейшем качественном преобразовании, которое произошло в VII веке.

VII век – это, безусловно, важный рубеж в истории Византии. К этому времени она потеряла Египет, Сирию, Палестину, Северную Африку, и под властью императоров осталось именно грекоязычное население. Тогда же латынь перестала быть официальным языком государства, таковым стал греческий, – как реакция на тот состав населения, который сложился после всех территориальных утрат. Так что термин «Византия» в устах европейца в XVI веке подчеркивал лишь национальную греческую основу этого государства, возможно, с упором на православие.

А что до нас, историков, то, конечно, такой термин нужен. Он хорошо определяет то качественно новое самобытное государство, в которое переродилась в VII веке Восточная Римская империя.

То есть до VII века это Римская империя, после – что-то иное… Ну, пусть будет «Византия», – вполне удачное, удобное название…

Владимир Коршунков: Да, это важные наблюдения. И конечно, от термина «Византия» отказываться не нужно.

Антон Касков: Соответственно, говоря о падении Константинополя в 1453 году, мы не можем говорить о падении Римской империи, пало национальное государство греков – Византия. Это понятно. Но ведь в государственно-правовом отношении она была наследницей Римской империи…

Владимир Дряхлов: Да, Византия до последнего дня ее существования воспринимала себя в качестве наследницы Рима, ее жители называли себя ромеями, то есть римлянами. Но даже это начáло в самом византийском (греческом) обществе постепенно выдохлось, осталось лишь на уровне абстрактной идеи и расхожей фразы.

Ранняя Византия, конечно, полностью повторяла структуру управления единой Римской империи – император, сенат, магистратуры, консулы, латынь и т.д. Но известные реформы императора Ираклия, перестройка государства под целый ряд новых реалий сильно оторвали Византию от ее древнеримского прошлого… А это важнее.

Антон Касков: Немного о смене эпох… Именно к дате падения Западной Римской империи привязана смена античности средневековьем. Насколько это корректно?

Владимир Коршунков: Все периодизации условны, и это лишь один пример в длинной череде условных рубежей. Не стоит искать в нем какой-то скрытый смысл и чьи-то происки… 

Я бы, например, привязал этот рубеж к 212 году, когда император Каракалла своим эдиктом дал права римского гражданства всему свободному населению империи.

К 476 году, на мой взгляд, никакой античности – в точном терминологическом смысле этого слова – уже не оставалось. Если ассоциировать античность с полисом, а так поступает большинство исследователей, то она, конечно, не будет начинаться во 2 тысячелетии до н. э., хотя учебники по истории Древней Греции пишут и об этом (крито-микенская эпоха). На самом деле период античности охватывает время приблизительно с начала 1 тысячелетия до н.э. по начало III века н.э. Римская империя, безусловно, пережила античность. Управление в поздней Римской империи было жестко-монархическое, а монархия не свойственна полису, как и обширная территория. В поздней Римской империи ничего полисного не осталось, она больше напоминает абсолютистские государства нового времени.

Владимир Дряхлов: Если понимать под античностью способ организации жизни человека в рамках полиса, гражданской общины, то империя – это попытка объединить все эти гражданские общины в иной стиль организации власти. К тому же формальная независимость у полиса оставалась – выборность, курии... Но процветание полиса зависело от того, насколько он успешно сотрудничал с государством (империей).

Владимир Коршунков: Тут я хотел бы прояснить, что античный полис – это независимое государство, а Владимир Николаевич говорит о низовом самоуправлении в составе гигантской империи – но это уже другое, это, строго говоря, не полис.

Антон Касков: И наконец, можно ли, по вашему мнению, поставить Россию в ряд наследников Римской империи и античности?

Владимир Коршунков: Ну, от античности мы далековаты, конечно, и территориально, и сущностно… Нет, Россия вряд ли может быть признана наследницей античности.

Другое дело, что полисная античность – это, знаете ли, такая основа всей современной жизни и цивилизации… А напрямую, конечно, нет – Россия не является наследницей античности.

Прямых наследников античности, по моему, вообще не осталось… Вот те же итальянцы… Ну и что, что у них Колизей? Это совсем другой народ.

А что до наследия Римской империи, то оно, конечно, ощутимее.  Наследницами Римской империи являются, наверное, все империи новейшего времени.

Владимир Дряхлов: Соглашусь, что от античности мы далеко. Русь, Россия с ней напрямую не соприкасались. Как не соприкасались и с Римской империей. Византия на момент контактов с Русью уже не может считаться таковой. Да и у Византии мы заимствовали лишь отдельные элементы… Например, в области права. Ну, и конечно же, православие. Причем именно заимствовали. Вряд ли тут можно говорить о каком-то наследовании.

Автор: Антон Касков

Фото Татьяны Южаниной